О недостатках в методах преподавания

Быть может я не прав, но, думаю, низкий уровень подготовки школьников в последние годы обусловлен широким внедрением новых средств и методов преподавания. Сенсорные доски в каждом классе, это, конечно, хорошо, но именно погоня за современными способами передачи материала ухудшает общий уровень знаний.

Разговаривал со студентами о том, как им преподавалась в школе история. Каждому из школьников даётся тема для подготовки компьютерной презентации. Предполагается, что в процессе подготовки ученик хорошо выучит материал, а красивые картинки на экране надолго запомнятся его одноклассникам.

Не знаю, как воспринимается комиксная система подачи информации в странах капитализма, но у нас дети пропускают всё мимо ушей. Если раньше учитель заставлял основную массу учеников в классе прочитать параграф перед уроком, то сейчас готовиться ни к чему не надо. Нужно просто прийти и послушать. В итоге дети считают, что Кутузов и Деникин победили в Великой Отечественной войне. Я не шучу. А дети, кстати, не глупые, а очень способные студиозусы.

Метод презентаций хорош на спецсеминарах для старшекурсников, но давать его на начальных курсах, а тем более школьникам - губительно.

---

Ответ Чемберлену

В качестве ответа на запросы об удалении темы, скажу, что я не сразу, но осознал, что упомянутая тема есть ни что иное, как перемывание косточек за спиной у человека. Поэтому тема удалена. Прошу прощения, если это кого задело.

---

О весне

Весна, хоть и затяжная, всё равно есть весна. Утром было плюс один и шёл дождик, но всё равно это не январский и не февральский плюс один с дождиком. Как-то легко, радостно от этого плюс один и дождика. Сейчас плюс десять и выглянуло солнышко. Вообще хорошо.

А вот в Грозном уже весна по-настоящему. Там плюс восемнадцать. Что не удивительно, так как город на полградуса южнее Сочи.

---

Граждане интересующиеся, я в комментариях в теме о слоне ссылки на его фото кинул.

---

О Бульбе Тарасе замолвлю я слово

Вчера, дабы быть во всеоружии перед премьерой фильма, перечитал "Тараса Бульбу". Читайте Гоголя, господа! Ибо гений. Заставляет думать.

Впечатлений и мыслей масса. Буду писать по мере их прихода в голову.

Первое. Книги надо чаще перечитывать. Наверное, это третье моё прочтение "Бульбы". Первый раз пришёлся на блаженные годы обучения в седьмом классе. Второй раз - на студенческие годы, тогда восприятие было уже другим. Сегодня восприятие произведения отлично от предыдущих.

Скажу, зря некоторые борцы за политкорректность требуют запрета книги в связи с пропагандой антисемитизма. В школьные годы, да и позднее, никакого антисемитизма я не заметил в принципе. Так же, как в детстве не заметил в "Трёх мушкетёрах" сцен в спальне миледи. Перечитав "Мушкетёров" во взрослом возрасте я удивился и обалдел по поводу "как можно давать такое детям?" В одиннадцать лет я даже не обратил на это внимания.

Второе. Гоголю повезло, что он жил сто пятьдесят лет назад. Сейчас бы его размазали, растёрли в порошок. Не только нынешние литературные критики, каждый сопливый помощник подавальщика счёл бы своим долгом накатать у себя в ЖЖ пост на три станицы или подгавкнуть кому-то более именитому. А уж обвинения в украино-, русо- и/или полонофобии, антисемитизме, пропаганде насилия шли бы общим местом. Особо одарённые критики приплели бы и Фрейда, и Юнга, и Карла Маркса, и Ницше с Достоевским. Собственно, оргия критиканства нас ещё ожидает. До выхода фильма осталась неделя.

Третье. Гоголь писал объективно. Не знаю, кому как, но в первой половине книги козаки скорее пугают, даже возникает жалость к полякам. И лишь потом, во второй половине, приходит внутренняя поддержка. Отчасти потому что "наши". А "наши", они и сжигая детей, "наши".

Четвёртое. Избранные места, которые резанули мне глаза в этот раз.

"Избитые младенцы, обрезанные груди у женщин, содранная кожа с ног по колена у выпущенных на свободу, - словом, крупною монетою отплачивали козаки прежние долги".

"Бедные сыны Израиля, растерявши всё присутствие своего и без того мелкого духа, прятались в пустых горелочных бочках, в печках и даже заползали под юбки своих жидовок; но козаки везде их находили".

"Уже голова другого Пысаренка, завертевшись, захлопала очами"

"... и сильно означил своё жидовство. На расстоянии трёх миль во все стороны не оставалось ни одной избы в порядке: всё валилось и дряхлело, всё пораспивалось и осталась бедность и лохмотья; как после пожара или чумы, выветрился весь край. И если б десять лет ещё пожил там Янкель, то он, вероятно, выветрил бы и всё воеводство".

"Не уважили козаки чернобровых панянок, белогрудых светлоликих девиц; у самых алтарей не могли спастись они: зажигал их Тарас вместе с алтарями. Не одни белоснежные руки подымались из огнистого пламени к небесам, сопровождаемые жалкими криками, от которых бы подвигнулась бы самая сырая земля и степовая трава поникла бы от жалости долу. Но не внимали ничему жестокие козаки и, поднимая копьями с улиц младенцев их, кидали к ним же в пламя".

---

Нет повести печальнее на свете

Такие унылые мужские лица, какие видишь в магазинах женской одежды, встречаются разве что на кладбище. А в глазах столько тоски, безнадёги, уныния, невысказанной мольбы о пощаде... Наверное, это самая изощрённая женская пытка: завести мужа в магазин и начать примерять десяток одинаковых с виду шортиков и выбирать одну маечку из двух сотен предложенных.

---

О юбилее А. Н. Вертинского

Сегодня исполняется 120 лет А. Н. Вертинскому. Можно бы, конечно, было разместить в честь юбилея его "Я не знаю кому и зачем это нужно", но для поддержания имиджа:



Эта песня мне очень нравится, но всё-таки в "народном" исполнении она, на мой взгляд, звучит лучше.

Куст ракитовый

Музыка: А. Вертинский Слова: Павел Шубин


Ой, шуми ты, куст ракитовый,
Гнись под ветром до земли!
Казаки дружка убитого
На шинели привезли.

Бьется суженая-милая,
Насмерть срезана бедой,
Будто чайка белокрылая
Над бегучею водой.

Казаки, как полагается,
Стали молча у ракит.
- Ты не плачь, не плачь, красавица! -
Эскадронный говорит.

Продал жизнь фашистам дорого
Сын кубанских берегов.
Мы нашли его средь вороха
Им порубанных врагов.

Эй, по коням, други-соколы!
Ты, красавица, прощай!
Вейся, ветер, возле-около,
Куст ракитовый качай!

- Рысью марш! - команда подана.
Слышен шашек перезвон.
За любимый край, за Родину
В бой уходит эскадрон.

---

О шансоне

Только сейчас осознал, что с декабря не слышал ни одной шансонной песни.

Люди, что случилось с радио "Шансон"? Почему его перестали крутить в маршрутках?

Или, другой вопрос, что случилось с водителями? Почему они перестали его слушать?

P.S. Сегодня весь день вслушивался. Сплошное Ретро-FМ и песни "Ласкового мая".

---

В Африке обнаружили розового слона.

---

О Бульбе, Мазепе, Лукашенко и фотографиях

Рекламная компания фильма "Тарас Бульба" приносит свои плоды. С кем ни поговоришь, все хотят на него пойти...

Украина чествует Мазепу, а я вчера, посмотрев репортаж об очередном визите Лукашенко в Москву, почему-то вдруг подумал, что он может разделить Мазепову судьбу. Нет, не в точности, конечно. Боже упаси. Просто сделает в ненужное время в ненужном месте лишний шаг в сторону "свободной Европы" и полетит с трона под дружные апплодисменты с обеих сторон. Тут, главное, найти и выпестовать ему замену.

Мне издалека, конечно, плохо видно. Это так, мысли в слух.

Многие товарищи размещают в своих дневниках фотографии. Некоторые - сотни фотографий. Я по причине ограниченности трафика и отсутствия желания на фотки смотрю редко. А сегодня порылся в компьютере, посмотрел фотографии за последние лет пять и так захотелось мне поделиться ими с общественностью. Но не буду.

А какая есть красота писанная! Хоть открытки печатай.

---

О своенравной жене и психологии совместной жизни

Прочитав ещё раз сказку о своенравной жене, я пришёл к выводу, что раньше люди путём таких вот нехитрых историй передавали опыт, ради трансляции которого сейчас в стране существуют десятки психфаков, тысячи дипломированных психологов, и ежегодно издаются сотни, если не тысячи, книг на тему "как вернуть любовь в семью", "как выйти замуж за три дня", "как достичь счастья с мужем дураком" и т.п.

Я с уважением отношусь к психологии как науке. Я понимаю, что психологов сейчас чуть меньше, чем юристов и экономистов, и всем им хочется кушать. Я понимаю, что есть категория людей, для которых эти книги играют большую роль в жизни и, действительно, помогают.

Я лишь задумался об усложнении методов передачи этого опыта, их коммерциализации и желании современных людей идти более сложным путём. Там, где раньше обходились пятнадцатиминутной сказкой, сейчас требуется посетить десяток тренингов/семинаров, купить пяток книжек и, желательно, повторять процедуру как минимум раз в год. Нынешних людей простой сказкой не научишь, они её и слушать не станут.

---

О том, что честь нужно беречь с молоду

Юлия Яловицына, претендовавшая на "лучшую работу в мире", отстранена от конкурса в связи с появлением в интернете записи "неподобающего содержания", а её мужа и вовсе привлекли за распространение порнографии.

Вот как в жизни бывает. Не читала Юля "Капитанскую дочку", а если и читала, то не приняла близко к сердцу эпиграф. А зря.

Хотя где-то на свете есть записи "неподобающего содержания" и с моим участием. Там я, правда, лишь играю на баяне (не умея играть) или дурачусь, будучи не совсем трезв, в нежном возрасте восемнадцати лет. А, подишь ты, начну в президенты выставляться, сразу эти записи предъявят общественности.

---

Казачьи сказки-2 "Своенравная жена"

Ну-ка, милостивые государи, включите-ка воображение.

Своенравная жена

Жил-был казак по имени Игнат. Сам из себя видный. Здоровенный такой, батареец. Усы торчком. Грудь колесом. Об лоб хоть поросенка бей, ему хоть бы что! Всем казак взял. Вот настала пора жениться. Приглянулась ему одна молодица. Маленькая такая, худенькая. И лицом не вышла. И чего он в ней такое нашел? Вся родня против была, а Игнат уперся на своем, хоть кол на голове теши.

— Люба она мне, и все. Если не посватаете, совсем не женюсь.

Делать нечего, если такая любовь. Кто ж устоит. Поженили их. День живут молодые, два, песни поют. На третий спор у них вышел. Жена-то хоть с виду незавидная, характер до чего ж вздорный имела. Игнат ей слово, она ему два. Он ей два, она десять в ответ. Скажет он, к примеру: «Свари щец». Так она кашу сварит. Он ей: «Хочу блинов с каймаком». А она щей наварит.

И пошла у них жизнь. Пупырыть на пупырыть. Не жизнь — мученье. «Ну ничего, — думает Игнат, — ты настырная, а я тебя настырней».
Вот и показывают друг перед дружкой свою дуроту. Как заведутся, бывало, он ей — брито, она ему — стрижено. Только в песне и сходились. Бывало, как заиграют, вся станица слушает. Это, мол, у Игната во дворе так заливаются. Пошли они как-то в соседний хутор к свояку в гости. Оделись празднично. По дороге опять стали спорить да ругаться. Он ей — брито, она ему — стрижено. Речку надо было перейти. А мосточек жидковат. Гляди, вот-вот развалится. Игнат перешел через мосток первым. И с того берега ей кричит:
— Смотри, на мостке не трясись. Неровен час развалится, в речку угодишь.

А жена как до середины моста дошла — и ну раскачиваться да прядать. Мост и развалился. Жена камнем на дно. Игнат в чем был за ней сиганул. Течение быстрое, относит. Нырял, нырял, все без толку. Вылез на берег, кручинится. И пошел к тому месту, где происшествие случилось. Идет и говорит в сердцах:
— Говорил я тебе, дура, брито — значит, брито.
Слышит, а из-за кустов ему в ответ:
— Говорила я тебе — стрижено.

Глядь, а жена его жива-здорова у кустов стоит, подол отжимает. Невдомек было Игнату, что его жена против течения выплывет. Разозлился казак, аж затрясся весь.
— Ах ты, такая-сякая! Чтоб ты пропала!
Смотрит: нет жены. Куда девалась? Походил-походил вокруг да около, под каждый кустик заглянул. Нет жены, пропала. Горевать не стал. На сердце столько уж накипело. Не горюется. Пошел казак домой. Соседям говорит:
— Пропала жена. Нету. Может, утонула, а може, сквозь землю провалилась. Не знаю.

День прошел, другой. Совестно стало казаку. Как-никак, а все ж жена. Оседлал лошадь. Приехал к тому месту, где с его женой такие чудеса произошли. Видит: на том месте, где жена стояла, деревце выросло. Приклонился он к нему. Загоревал.

— Говорил я тебе, брито — значит, брито, не послушалась.

А дерево ему в ответ жениным голосом:
— Говорила я тебе, что стрижено, значит, стрижено.

Схватил казак в сердцах деревце, как травиночку, из земли выдернул с корнем, бросил. И поехал домой. И не заметил, как его лошадь пару листочков с деревца прихватила. Дома расседлал лошадь. И говорит:
— В кого она у меня такая своенравная уродилась. Говорил же я ей, так нет.

А лошадь ему жениным голосом:
— Стр-р-рижено.
У казака от этого слова земля кругом пошла. Отдышался немного. Взял лошадь за узду и в табун отвел. Пастухам наказал, чтоб глаз с нее не спускали.
— Я, — говорит, — пока пешки похожу.

На следующий день табунщик шкуру лошади казаку приносит.
— Вот, возьми, — говорит, — С яру твоя лошадь сиганула. Не досмотрели.

И ждет, когда Игнат ругаться начнет. А Игнат шкуру принял, слова в укор не уронил. Только облегченно вздохнул. Зашел в курень, бросил шкуру на пол и прилег отдохнуть. Ну, думает, все, конец потехе. По-моему вышло. Если брито — это не стрижено. А шкура ему вдруг жениным голосом:
— А стрижено — это не брито.

Вскочил Игнат как ошпаренный.
— Все равно, — кричит, — я тебя доконаю. Потому что ты у меня, как кость, поперек горла стоишь.
А шкура заладила:
— Стрижено! Стрижено! Стрижено!
Схватил Игнат шкуру, в печку сунул. Огонь раздул. Соломки подбросил. Запылала шкура. В один миг сгорела. Ночью заснул Игнат мертвецким сном. Сквозь сон слышит: кто-то шепчет ему: «Стрижено, стрижено». Думает, чудится ему. Однако сон как рукой сняло. Прислушался. А из печки голос женин шепчет:
— Стрижено...

Догадался Игнат. Зола ему такие поганые слова нашептывает. Смутило казака. Вскочил. Золу из печки выгреб. Печку по кирпичику разметал да за базы выбросил. Взял Игнат мешок с золой. Вышел на улицу. Рассветать начало. Куда бы, думает, эту поганую золу выбросить? Ходил-ходил. Яму нашел. Бросил туда камень. Дна нету. Самое-то то, думает. Отсюда тебе, дорогая женушка, никак меня не достать. И бросил туда мешок. Как камень с души снял.

Домой вернулся довольный. Отоспался. Отъелся. Вроде бы жизнью довольным надо быть. Так нет, какая-то на сердце маета. Сник казак. Телом опал. Усы отвисли. «Промашка у меня в этой жизни вышла, — думает. — Пойду в яму сам брошусь. Все равно без нее не житье».
Подошел к яме. Пригорюнился.

— Соловушка, — говорит, — ты моя певучая, не слыхать мне более твово голосочка.

Только было собрался, слышит — гул в яме стоит. Крики. То ли кто плачет, то ли кричит не своим голосом. Выскакивает из ямы черт. Шерсть клочьями, хвост поджат. Плачет, слезы размазывает.

— Забери свою жену, — говорит. — Нет нам житья в нашей преисподней. Ад кромешный. Мы тебе впридачу золота дадим. Сколько хочешь.
Обрадовался казак.

— Не надо мне золота, отдайте мне мою женушку. Так мне без нее пусто на сердце!
Глядь — стоит перед ним жена. Жива-здорова. И говорит:
— Стрижено.
А казак головой кивает: ага, мол, стрижено. Сам руки к ней тянет. Норовит обнять. А та не дается.

— Ну, если, — говорит, — стрижено, тогда брито.

Казак опять соглашается.
— Брито.
Жена руками машет.
— Мне, — говорит, — с чертями интересней жилось.

Еле-еле казак уговорил ее домой вернуться. Зажили они с тех пор припеваючи. Захочет казак, к примеру, щец, шумит жене:
— Свари мне каши.
Она ему щей наварит. Захочет блинцов с каймаком. Шумит ей:
— Хочу щей.
Глядь, а блинцы с каймаком уже на столе. Не жизнь, а сплошное удовольствие. Раздобрел казак. Грудь колесом. Усы торчком. Смотрит соколом. Соседи завидуют — до чего же ладно живут.

Вот как-то раз приехал к ним с соседнего хутора свояк. Еле на ногах держится. Посмотришь на него — подумаешь, в гроб краше кладут.
Пока лошадей распрягали, Игнат у него интересуется:
— Никак, кум, на тебе черти воду возили?

Вздохнул свояк и в ответ:
— Угадал. Завелась в нашем хуторе нечисть, ни днем ни ночью покоя не дает.
Подумал Игнат. Ус потеребил. И говорит:
— Этому горю только жена моя поможет. Счас, — говорит, я с ней словом обмолвлюсь, только в разговор не влипай. Жена, — кричит, — кум приехал, в гости зовет, да мне что-то не больно хочется.

А та в ответ:
— Еще чего! Надо поехать, если зовет. Не чужие-ть.
— Ладно, — соглашается Игнат, — тогда я один поеду. А ты останешься. За хозяйством присмотришь.
— Еще чего. Вместе поедем. За хозяйством соседка присмотрит.
Слушает кум, удивляется.

Собрались они. Принарядились. И чин чином в гости покатили. Только в хутор заехали, как увидели черти жену Игната, и ну деру кто куда. Народ на улицу вышел. За спасенье Игната благодарят. А тот слушает, усмехается да помалкивает. Женушку свою обнимает. Смотрит не насмотрится. Хороша жинка! А вам по нраву?

По книге "Казачьи сказки"
Волгоград, "Ведо", 1992

@темы: казачий фольклор

---

О причёске и о том, как я помог мировой экономике

Сегодня подстригся. Давно заметил (хотя может это все уже давно заметили, а я открываю Америку), что люди на протяжении всей жизни носят те причёски, которые были популярны в годы их молодости. С поправкой на седину и облысение, конечно. Так вот я, господа, ушиблен девяностыми.

Помню, где-то весной девяносто восьмого почти все пацаны в нашем классе подстриглись под бокс/полубокс. Кажется лишь трое сохранили свои шевелюры. Один, правда, не выдержал и подстригся уже на первом курсе. К счастью меня подстричься налысо не сподобило, хотя в душе хотелось. Я даже прилизывал волосы, что было ужасно. Уже к одиннадцатому классу начал умнеть и зализываться перестал, дав волосам свободно принимать естественный вид..

Времена прошли. Мода, как водится, сменилась на прямопротивоположную. Один мой студент приходит на занятия с настоящей копной волос. Именно с копной. Длина моих волос соответствует среднестатистической, но я по-прежнему люблю стричься как можно короче. Хотя люди говорят, что короткая стрижка мне не идёт, что я сразу молодею лет на пять и т.п. Некоторые индивиды даже советуют отрастить мне волосы до плеч. Что ж, может когда и решусь поэксперементировать, но только, чур, заодно отращу и бороду.:-)

Ладно, хватит об этом.

Сегодня помог мировой экономике, купив новый принтер. Старый ещё 2003 года выпуска своё отслужил. Только приехав домой, я обнаружил, что аппарат вьетнамского производства. Вот такие дела.

---

Казачьи сказки. "Горе-злосчастие"

Разбередили мне душу казачьей темой. И решил я внести посильный вклад в популяризацию донского фолклора. Вклад этот будет оформлен в виде размещения казачьих сказок. Читать их совсем не обязательно, но может кто когда зайдёт на эту страничку и прикоснётся к живому источнику народной культуры.

Дальше следует миллион букв.

Горе-злосчастие


Вот народился у казачки сын. Да народился, видать, в недобрый час, в минуту неталаную. Перевязывала повитуха ему пуповину — оборвала нить. Дурная примета — злосчастный ребенок будет, горемыка да бедоноша.

Заголосила мать, кинулась к гадалке, что да как — про судьбу своего ребенка узнать.
А та ей и говорит:
— Нить жизни его суровая, узловатая, опутывает, словно сетями, налягает на него тяжелой обузой. Не будет у него в жизни радости.

Поплакала мать, поплакала. А что делать? Жить-то надо.

Нарекли ребенка Кузьмою. Намаялась с ним мать, что и говорить. Пока мал был Кузьма, не понимал, что ему горькая долюшка выпала. Дите, оно и есть дите. Каждое утро хотел Кузьма с правой ноги встать, а вставал с левой. Захочет матери что-нибудь по домашности помочь, дак все наоборот выходит. Иль горшки разобьет-расколотит, иль хуже того — себя поранит. Однажды приходит он к матери весь в слезах и спрашивает, отчего у него нойка на сердце.

Залилась мать слезами:
— Зародился ты в ту звезду бесчастную, в лихую годину. Нет тебе талану на роду...
После этого случая совсем духом пал Кузьма: злая змея на сердце залегла.
Вырос он жидким да слаботельным. Говорили про него: не казачьего роду... Ну что ж, в хлебе не без ухвостья. Терпели Кузю в станице: кто жалел, а кто и подсмеивался над ним, да не в зло. Он тож дружбы ни с кем не водил, одиночествовал. От людей прятался. Солнышко к закату потянулось, и Кузя на завалинке объявлялся. Молодой еще, а повадки стариковские заимел.

В той же станице жила дочка атамана Дарья. И личиком бела, и с очей весела. Огонь-девка, живому черту глаза колет. Отцова любимица. Вздыхал атаман: «Эх, жаль, что девка. Такой бы казак вышел». Сватов отгонял, свою дочку высоко ставил. Хотел мужа ей найти, чтоб по ней был.

Вот как-то раз проходила Дарьюшка с подружкой мимо Кузиного дома, увидела его на завалинке и запало ей что-то в душу: возьми да спроси, а это, мол, кто такой? Чтой-то раньше я его не видывала.
А подружка ей в ответ удивляется.
— Сколько разов мимо проходила и только заприметила. Да это Кузя-горедушный.
— А от чего горедушный? — спрашивает Дарьюшка.
— Кто-ить знает. Так люди меж собой гутарят. Да вона вишь сидит, развесил печаль по плечам, сам собой любуется.
Разобрало Дарьюшку любопытство.
— Давай подойдем к нему, — говорит.
— Да ну, — отвечает подружка и руками замахала, — с ним тока тоску разводить.

Дарьюшка Дарьюшкой бы не была, если б на своем не настояла.

Подошли они к Кузе. А тот и глазом не ведет. Сидит горюн-горюном. Об чем-то думу думает.
— Об чем твоя печаль-забота? — спрашивает Дарьюшка.
Поднял голову Кузя. Видит, перед ним две девки стоят. В смущение вошел.
— Да вот, думаю, разбежалось мое счастье по сучкам да по веточкам.
— А что так? — допытывается Дарьюшка.
— Так рок судил. Так, знать, на роду написано.
Интересно стало Дарьюшке: никогда об этом так не думала. А подружка ее прочь тянет, говорила, мол, тебе, разведет тут скуку этот Кузя. Дарьюшка и говорит ему на прощанье:
— Приходи на посиделки, у нас весело.
— Ладно, — сказал Кузя и лицом вроде бы как просветлел.

Подружка Дарьюшки так и прыснула со смеха! Отошли подальше, она прям зашлась от хохота. Здорово, мол-де, ты над ним подшутила.
— А я не шутила вовсе, — говорит Дарьюшка и от досады брови нахмурила.
Прикусила язычок подружка, да не надолго. К вечеру вся станица знала, что Кузю-горемыку на посиделки пригласили. Разыгрывает Дарья Кузю, всего-то дел.

Ближе к вечеру собрался молодняк на посиделки. Дарья как всегда на первом месте: и поет, и пляшет, и в игрища играет — весела да радостна. И никому невдомек, что она ждет-пождет Кузю, да так, что сердце у нее сладко замирает. И сама-то не понимает, что с ней такой-чи происходит. Наконец-то дождалась она Кузю. Идет тот и спотыкается на ровном-то месте. Молодняк присмирел. Ждут, как дальше комедь разыгрываться будет. Дарья к Кузе подошла, за руку взяла.
— Сядь, — говорит, — опочинься и ни о чем не кручинься.
— Легко сказать, — отвечает Кузя. Вздохнул горестно и присел вместе с Дарьюшкой.
— А как в народе говорят: кто в радости живет, того кручина не берет.
— Эх, Дарья-Дарья, не знаешь ты еще горя, не ухватывала тебя нойка за сердце.
И опять завздыхал Кузя. А Дарьюшка никак не угомонится.
— Что ж тебе радоваться неохота?
— От чего ж? — удивился Кузя. — Охота смертная, да участь горькая.
Парни тут дурить стали. Обидно им, что Дарьюшка Кузе такую честь оказывает.
— Гляка, гляка, как она к нему липнет.
— Вот так пара!
— А Кузя-то, кочетом себя ведет.
Обсмеяли их, обхохотали. Подхватилась Дарья, взяла Кузю за руку.
— Пойдем, — говорит, — отсель.
Вздохнул Кузя:
— Вишь, злости сколько в людях.
— Эко, горе.
— То-то ж, что горе.

И пошли они. Где слово какое друг дружке скажут. А где и помолчат. Только хорошо им было вдвоем. А на прощанье договорились еще встретиться. И встречались еще. А дальше больше, друг без дружки вроде как и обойтись не могут.

Вот как-то сидят они на берегу Дона. Хорошо Кузе с Дарьюшкой. Когда с ней рядом, вроде отступает от него кручина. Взял он сухую палочку и бросил в воду. Покружила-покружила палочка и камнем на дно пошла. Запечалился Кузя: и что ж я такой злосчастный. Заприметила это Дарьюшка. Взяла незаметно камень. И говорит:
— Смотри, и у меня потонет. И бросила в воду. Глядь, а камень поплыл. Не по себе стало Дарьюшке. А Кузя совсем омрачился.
— Эх, не бывать нам с тобою в этой жизни никогда.

Помолчала Дарьюшка, а потом и говорит:
— Взойдет солнышко и на наш двор. А ты меня сосватай.
Удивился Кузя, слов нет.
— Я не могу, — говорит.
— От чего ж?
— Если и отдадут тебя за меня, то все одно — я с тобой жить не смогу.
— От чего ж? — допытывается Дарьюшка.
— Мне будто кто-то ноги сводит и руки назад вяжет, — говорит Кузя. — Так оно выходит, что моя любовь горькая к тебе.
Досада Дарьюшку забрала.
— Иль, — говорит, — себя переможешь, иль я с тобой встречаться боле не буду. Поднялась и ушла.
Посидел Кузя на бережку, посидел. И поплелся домой. Приходит и говорит матери:
— Жениться хочу.
Мать посмотрела на него недоверчиво.
— На ком?
— На Дарье, — отвечает Кузя.
— Эх, хватил! Дочь атамана. Ты дерево по себе руби.
Уперся Кузя. Первый раз мать его таким увидела.
— Она мне в совесть, и я ей тож.
— Это она тебя надоумила? Смеется она над тобой.
— Не до смеха нам...
И завздыхал Кузя горестно.
А может чо и выйдет. Пошла мать к свахе. Объяснила, что и как. Та аж рот раззявила от удивления. Мыслимо! Кузя и Дарья. И ни в какую не соглашается. Атаман характером был крутоват, скольким сватам от ворот поворот давал. Срамиться-то кому хочется.
— Да ты только проведай, — упрашивает ее мать. — Закинь удочку. От чужого стола не зазорно и повернуть.
Подарков ей мать насулила. Согласилась-таки сваха.
— Ладно, — говорит, — вечером сбегаю, как стемнеет, чтоб от людей стыдно не было.

Обещание свое сваха сполнила вточности. Как стемнело, пришла она к атаману. Тот уж вечерять собрался.
О том, о сем зубы заговаривала сваха, все-то духом не решалась сказать, зачем пришла.
— Давай выкладывай, зачем явилась, — говорит атаман. — А то ходишь все вокруг да около.
Помялась сваха и зачастила:
— У вас есть товар красный, а у нас купец славный.
Смекнул атаман, в чем дело. И отвечает с неохотой. Как положено:
— Был бы купец хорош, товару залеживаться не к чему. Кто таков?
— Купец-молодец Кузя.
— Кузя? Купец! Да в своем ли ты уме?
Сваха раззадорилась. Все одно — позор на свою голову накликала.
— Надо бы дочь спросить.
— Когда надо, сам спрошусь!
А тут Дарья выходит. Своевольница.
— Отдай меня за Кузю. И на колени бух.
— В совесть он тебе штоль?
— В совесть, — отвечает Дарья твердо.
— Дочка-дочка, не накормить коня сухопарого, не наделить человека бесчастного.
— Я наделю, — говорит Дарья. Атаман в гнев вошел.
— Значит, правду про вас в станице несут. Ну, погоди. Уйдешь самовольно, я с тебя и крест сниму.
Так и умелась сваха ни с чем.

Мать Кузю утешает как может. Отказ, мол, жениху не бесчестье. Жених, мол, как нищий, в один дом пришел — не удалось, пошел в другой...
Кузя ее утешения не слушает. У него думы о другом. Совсем парень в отчаянье вошел. Взял незаметно веревку и на зады пошел, там где дерево росло. Привязал он веревку к суку, встал на пенек, надел петлю на шею, простился с белым светом и с пенька сиганул. А сук возьми и обломись. Вроде как толстый сук. И дерево не гнилое. А обломился — и все тут.

— Эх ты, лютая смерть, неупросливая, неподатливая, — загоревал Кузя. — Значит, рубашка для меня еще не сшита.
Если не время умирать, то как жить, что делать? Не знает Кузя.
Поплелся Кузя к дому атамана. Вот идет он, а кубыть кто-то его в сторону уводит. Дошел, наконец, присел около ворот. Вдруг вышел сам атаман, отец Дарьин. Увидел Кузю, запенился аж, кипельный сделался. Спрашивает с ехидцей:
— Вы сюда по делу или для легкого воздуха?
— По делу, — промямлил Кузя.
— Вы, что ж, свой антирец имеете?
— Имею, — отвечает Кузя, — с Дарьей свидеться хочу.
— Нельзя!
— Отчего ж нельзя? Я к ней со всей душой.
Атаман мясами дюже одержимый был. Лапища такая, что, увидев, страх берет. Послал он благим матом Кузю по ухабистой дорожке.
— Не был бы такой квелый, — кричит, — навалил бы я тебе вот этим батиком. Баранья твоя башка, иди отседа от греха.
Встал Кузя, всей душой горем задетый. И диву дивится: ноги его сами несут от Дарьиного дома подалее.
Через какое время приходит ему весточка от Дарьюшки. Передала ее верная подружка. Мол, ждет она своего милого дружка Кузю в полночь у дуба, и если не придет, то не увидит Дарьюшки никогда, приходили-де сваты, и отец согласье дал.

Дождался полночи Кузя и пошел на околицу к дубу одинокому, чтобы встретиться с милой Дарьюшкой. Кругом темень, хоть глаз коли, ничего не видать. Шел-шел, шел-шел. Вроде как из станицы вышел, собачьего бреха не слыхать, а дуба все нет и нет. Назад повернул.
Сбился с дороги Кузя, зашел в какие-то кущи непролазные. Знать, так рок судил, так суждено. И пошел Кузя свою смертыньку искать, чтоб прибрала она его поскорее.

А Дарья к полночи поближе с постели встала, из хаты вышла, ни едина половица не скрипнула. Дверь затворила тихонечко. На конюшню зашла, своего любимого Воронка оседлала, тряпками копыта обмотала. Задами коня вывела. И к одинокому дубу направилась.

На обусловленном месте ждет-пождет милого дружка. Ан-нет Кузи. Уж звезды блекнуть стали, а Кузи все нет. Радость у Дарьи на убыль пошла. Думки всякие одолели. Не может быть такого, чтоб Кузя от нее отказался. Видать, от горя попал в беду.

«Домой мне все одно возврату нету, поеду-ка я Кузю искать, из беды его, родного, выручать», — решила Дарья, И поехала куда глаза глядят.
В полдень видит Дарья в мареве, каменная девка чикиляет. «Може, — думает, — она что про Кузю знает». Догнала Дарья каменную девку, о Кузе спрашивает. Приподняла каменная девка каменные веки: храбра казачка, не убоялась ее и говорит:
— Окажи услугу. Надои у меня каменного молока, тогда скажу.

Удивилась Дарья: вот так задача. У девки! Да еще каменной! Надоить каменного молока! Где это слыхано?

Слезла Дарья с коня. Обошла каменную девку вокруг: не знает как к ней подступиться. А потом была не была! Ухватилась за каменные титьки и давай туды-сюды тягать. Не поддаются титьки, словом, каменные они. Ободрала Дарья руки в кровь. Вдруг видит: чудо! Брызнула струйка серая из одной титьки, упала на землю и превратилась в камень. Брызнула струйка из другой титьки, тож в камень превратилась. И пошло дело.
Каменная девка только успевает поворачиваться. Всю землю вокруг каменьями засыпала.
— Ну, будя с тебя, — говорит каменная девка, — видать, ты под счастливой планидой родилась.
А Дарья в ответ:
— Услуга за услугу.
— Кузя твой в обратной стороне, — говорит каменная девка. — Вяжет его Горе-Злосчастие по рукам и ногам и подале от тебя уводит.
— Какое Горе-Злосчастие? — забеспокоилась Дарья. — Я ни разу его не видала.
— Ну, это не мудрено: довольно взглянуть на Кузю через правое ухо твоего коня.
Обрадовалась Дарьюшка, хотела каменную девку приобнять, да та опять зачикиляла по своим делам.

Теперь у Дарьюшки задача: Кузю-горемычного отыскать. Поворотила она коня на обратный путь.
Долго ли, коротко ли, нагоняет Дарьюшка Кузю. Идет он пешки, спотыкаясь, горемилый ее. Слезла Дарья с коня и посмотрела в его правое ухо. Батюшки мои! Свят-свят! Что она там увидела.

Горе-Злосчастие тонешенько, чернешенько, голова у него малым-малешенька, с наперсточек будет, туловище не спознать с соломиной, лычком связанное, подпоясанное, мочалами ноги изопуталися.

Бежит оно впереди Кузи и чертит что-то на дороге: судьбу его изменяет. То кругами вокруг него ходит: темнеет от этого у Кузи в глазах; то камень ему под ноги катнет — спотыкается Кузя; то на него запрыгнет, сядет на шею — согнется Кузя в три погибели; то к самому сердцу припадет — застонет Кузя, закручинится... Хочет назад поворотить, а Горе-Злосчастие ему не дает.

Захолонуло сердце у Дарьюшки, на такое глядючи. «Ну, — думает, — погодь, мерзавка ты, эдакая, расправлюсь я с тобой».
И поехала за ними вслед, чтоб только из виду не потерять.
На перекрестке дорог, у бел-горюч камня остановился Кузя, прилег под кустиком и вроде бы приснул.
Глянула Дарья через правое ухо коня на своего бедоношу милого. И видит: забралось Горе-Злосчастие ему на грудь да чтой-то нашептывает. Вздрагивает Кузя во сне, душа его криком кричит, стонет, мечется.
Призадумалась Дарьюшка, как ей Кузю от Горя-Злосчастия освободить. И хлоп — придумала! Подошла она поближе к Кузе, расстелила тряпочку, приготовила нитку с иголкой. И говорит:
— Горе-Злосчастие, покажись-объявись.

А то молчок, затаилось. Трусливое, видать, это самое Горе-Злосчастие.

Замечает Дарья: успокоился Кузя, заснул глубоким сном.
Что делать? Чем бы Горе-Злосчастие замануть? Выплела Дарьюшка из косы ленту, такую красивую. И говорит:
— Хошь, ленту подарю?
И положила ее на траву около себя. Глядь, исчезла лента.
— Ну покажись-объявись, — просит Дарья. А Горе-Злосчастие — ни гу-гу. Сняла Дарья колечко.
— Хошь, перстенек подарю, тока объявись.
Раз! И Горе-Злосчастие из рук перстенек вырвало.
И хихикает, злорадствует.
Расстроилась Дарья, дарить больше нечего. Схватилась за голову. Ба! Еще платок остался. Сняла платок, расстелила на траве, а сама за один край крепко его ухватила.
— Хочешь, говорит, — платок подарю, не простой, узорнотканый, тока объявись, очень тебя прошу.
Горе-Злосчастие хвать платок.
А Дарья его держит.
Горе-Злосчастие на себя его тянет.
А Дарья на себя.
— Отдай платок! — кричит Горе-Злосчастие.
— Не отдам, — говорит Дарья. — Ни за что не отдам. Порвем платок. Какая тебе польза будет.
Отпустило Горе-Злосчастие платок и спрашивает:
— Тебе каким манером показаться?
— А каким ты можешь?
— Дык, я в любом виде могу объявиться.
— Ды не сможешь.
— А вот и смогу!
— Ды не сможешь!
— Смогу!
— Завейся тогда веревочкой.
Глядь, веревочка завитая на тряпочке лежит. Схватила Дарья веревочку. Завязала в три узла. В тряпочку завернула. И зашила.
Ругается Горе-Злосчастие, грозится страшными карами.

А Дарье одна дума: куда эту треклятую тряпицу деть. Сердце заходится, в висках стучит. Неужель удалось Горе-Злосчастие провести.

Видит, бел-горюч камень у дороги лежит. Еле-еле отворотила Дарьюшка его, бросила под него тряпицу с Горем-Злосчастием. Ух! Дух бы надо перевести. Глядь, а камень покраснел, как маков цвет, и развалился пополам.

Схватила Дарья тряпицу, подбежала к дубу столетнему и кинула ее в дупло. Закачался дуб, затрещал, вот-вот упадет.Вытащила Дарья тряпицу из дупла. Побежала к Дону и бросила ее подале в воду.

— Поразмыкай Горе-Злосчастие, Дон ты наш, батюшка!
И на колени упала.

Пошло Горе-Злосчастие камнем на дно. Забурлила вода. Застился туманом Дон. Вышло тут солнышко из-за туч, подул ветерок, развеял туман. И успокоилась река. Приняла, знать, Горе-Злосчастие на себя.

Поклонилась Дарья Дону-батюшке. Полегчало ей на душе. Справилась-таки она с Горем-Злосчастием. Пошла к своему Кузе милому. А тот спит себе, разметался. Хорошо ему, видать, сладко спится.
Умаялась Дарья. В сон ее потянуло. И прилегла она рядом с Кузей.

Сквозь сон чувствует Дарьюшка, целует ее кто-то. Глаза открыла, а это Кузя ее жарко обнимает.
— Вставай, — говорит, заждался я тебя.
Да голос такой уверенный, диву даешься.

Глядит Дарья на него во все глаза. Сила в Кузе большая. Откуль?
А тот кудрями тряхнул. (Сроду у него кудри-то не вилися.) И говорит:
— Вставай, лебедушка. Нам в станицу засветло надо попасть.

Встала Дарья. Кузей любуется: ее рук дело. А Кузя коня споймал, вскочил в седло. Опять Дарье удивление: вот тебе и мешковатый Кузя, вот тебе и бедоноша.

Кузя подхватил ее наперед себя и поехали. Народ на улицу высыпал. И атаман со двора вышел. Видит, Дарьюшка едет. А рядом с ней казак. Молодцеватый. Как влитой в седле сидит. Ну, Дарья, ну и девка! Нашла, знать, по себе муженька. Да как песню играют. Как красиво выводят. Подъехали они поближе. Да не как это Кузя! Ах, так раз так! Кузя — он и есть. Досада взяла атамана, батиком, как шашкой, заиграл. Спрашивает:
— Это ты никак, Кузя?
— Нет, — отвечает казак, — не Кузя, а Кузьма, прошу любить и жаловать.
Остепенился атаман, народ на него смотрит.
— Ну, если Кузьма, тогда засылай сватов.


По книге "Казачьи сказки"
Волгоград, "Ведо", 1992

@темы: казачий фольклор

---

О бельках и Мутко

В России ввели бессрочный мораторий на охоту на детёнышей гренландских тюленей. Хоть я и не поклонник радикальных защитников животных, но бельков мне всегда было жалко.

Министр спорта РФ пообещал начать разработку "правильных" компьютерных игр. Нет слов.

---

В продолжение дискуссии о казачьей самоидентификации

Тут возник вопрос о казачей самоидентификации. Дабы не засорять чужие дневники, я перенесу разговор сюда.

Что касается казачьей идентификации на Дону, то она присутствует, но так как в настоящий момент исчезли бытовые и экономические различия между казачьим и неказачьим населением, то какого-то яркого противопоставления казаков и иногородних нет. Люди знают, что они казаки и им этого достаточно. (Ну могут, конечно, в грудь постучать, не без этого.) Я сейчас не говорю о националистах. Эти в большинстве своём мне напоминают особо увлечённых толкиенистов или реконструкторов, ибо живут в каком-то вымышленном мире. Про них можно открывать особую тему.

Надо также учитывать, что казаки на Дону ещё до революции составляли лишь около половины населения (точных чисел не помню), плюс к казакам относились и донские калмыки. В гражданскую войну казаки значительной частью выступили на стороне белых, многие ушли в эмиграцию. После гражданской войны было много репрессировано, расказачено, раскулачено, переселено в другие регионы. Все, думаю, знают, что несколько десятков тысяч казаков (не только донских) воевали на стороне немцев и ушли с ними. Вдобавок, земли по Хопру и Медведеце, населённые в основном казаками, были переданы Волгоградской области. Думаю, в настоящий момент казаков на Дону живёт меньше, чем русских и украинцев.

Вступают в брак сейчас безо всякой оглядки на происхождение, так что семьи становятся смешанными. Телевизор и массовая культура также способствуют ассимиляции.

P.S. Я провёл разницу между казаками и русскими, но на самом деле я считаю казаков - субэтносом русского этноса. То есть различие имеется только внутри самого этноса, но играет слабую роль в межэтнических контактах.

P.P.S. Важнейшим фактором высокомерия казачества к русским было наличие крепостного права. Казаки постоянно подчёркивали, что они не рабы.

@темы: казачье

---

О дизайне-2

Караул! Люди! Что случилось с моим чудо-дизайном? Вы видите то же, что и я? То есть унылые серые поля?

---

"Горячий снег"

Сегодня 85 лет Юрию Бондареву. С чем его и поздравляю и желаю долгих лет жизни.

В прошлом году в мае месяце будучи в Москве я, видимо, попал на акцию в книжном магазине. Книги о Великой Отечественной продавались по сорок два рубля за штуку. Я купил "Горячий снег" и "В списках не значился". Купил бы и больше, но к тому времени уже успел накупить других книг и побоялся перегрузки.

Скажу, что "Горячий снег" произвёл на меня большое впечатление. Быт, психология, взаимоотношения людей военного времени переданы так живо, так ярко, что, прочитав книгу, я как-будто сам оказался в той эпохе, почувствовал атмосферу войны. А через несколько дней, уже дома, я посмотрел одноимённый фильм по телевизору. Фильм хорош, когда-то он мне нравился, но после книги он не пошёл совершенно, показался каким-то... слащавым что ли, причёсанным...

---

Вот и прошёл ещё один день

Зима берет реванш за теплый февраль. Посмотрел прогноз на март, это просто жуть. Выше плюс пяти-семи не обещают. Следующей ночью ждут минус шесть. А ведь середина марта на дворе. Хотя я помню и более холодные времена. В апреле же, небось, придавит сразу под двадцать пять.

Хороший был вечер. Отдохнул душой. Что значит просто поболтать с хорошим человеком. Именно поболтать. Ни о чем.:-)

Кстати, мне указали на мое качество, которое плавно переходит из достоинств в недостатки и обратно. Это непосредственность в широком смысле слова.