Ещё в декабре, когда Путин схлестнулся с Модо в споре на тему просвещённого консерватизма, я хотел написать эти размышления. Сегодня прочитал статью про сексуальный суверенитет и понял, что мысль приходит ни ко мне одному.
Так уж повелось в нашем лучшем из миров, что любой силе недостаточно быть силой в материальном плане, для осознания себя ей необходим собственный образ мыслей, собственные правила, собственные принципы. Это справедливо как для отдельного человека, так и для совокупностей людей. Даже для самых больших совокупностей. Тогда этот уникальный образ мыслей называется культурой, религией, идеологией. Причём сама обёртка не важна, важно исходное наличие силы.
Рим бился с Парфией, православная Византия билась с сасанидским Ираном, сунитская Турция сражалась с шиитским Ираном. Не удивлюсь, если рано или поздно сцепятся светская Турция и исламистский Иран. Центры силы меняли идеологические оболочки, но продолжали бороться друг с другом.
О России не раз было сказано, что она давала миру пример альтернативного развития и гасила все поползновения европейцев к мировому господству. Ну а что ей оставалось делать, если, будучи центром силы, она оказалась под боком у Европы, которая надолго выбилась в мировые лидеры? Она не могла стать Европой, даже если бы ей очень этого захотелось. Оставалось гасить.
Сначала мы были Третьим Римом, оплотом православия во Вселенной, потом, поиграв с модернизацией, сначала решили возродить Византийскую империю, а затем спасти мир от Антихриста-Наполеона (и что характерно, спасли), после сорок лет ушло на поддержания в Европе стабильности и одновременную борьбы с капитализмом. Сперва по привычке хотели сохранить феодализм и абсолютизм, но не получилось. Сама жизнь заставила заняться развитием капиталистических отношений по европейскому образцу. Это всем ужасно не понравилось и после пятидесяти лет мучительного, но блистательного мировоззренческого поиска, мы берём на вооружение не самую свежую европейскую идею и начинаем её воплощать с таким размахом, что из Третьего Рима превращаемся во Второй мир.
Идея сдулась, а вместе с ней ушла и сила. Пока не было силы, мы старательно копировали западный стиль, стремясь привить его на местной почве. Неизвестно, к чему бы это привело, но сила стала снова появляться. И встал вопрос: что делать? Если кто помнит, первым порывом было побрататься с Западом и в едином строю обратить гнев на нечестивцев-мусульман. Но не вышло. Инерция мышления и у нас, и на Западе оказалась непобедима. И вот начинается поиск отличий от Запада. А в чём они эти отличия? У нас разная культура? Нет. Одежда, музыка, литература, кино, кухня, - всё вполне вестернизировано. Разные политические модели? Формально нет. Формально у нас самая обыкновенная демократия и разделение властей. Может быть у нас разные экономические модели? Тоже нет! Оригинальная философская мысль мертва. Наши почвенники не родили ничего нового со времён евразийства. Так в чём же наша уникальность? Чем мы отличаемся от богопротивного Запада?
Религия? Вот тут интереснее. С религией нам действительно повезло. Но, увы, православие не оправдало тех надежд, которые на него возлагались ещё лет десять назад. Тому много причин и главная из которых, на мой взгляд, слабый мессианский порыв русской церкви. Да, до уровня этнической религии, что можно наблюдать во многих православных странах, мы не докатились, но тенденция налицо. Вы когда-нибудь слышали хоть одно предложение о том, что хорошо бы попробовать просветить и окрестить миллионы гастарбайтеров, раз они всё равно сюда приехали? А о том, чтобы проповедовать слово Божие среди детей гор, что пляшут лезгинку на улицах? Я не слышал. "Они же мусульмане!" - скажете вы. "Ну и что?" - отвечу я. Чем не повод для миссионерской деятельности? Чада Божии нуждаются в свете Истины, дабы спастись от мук адовых. Вон протестанты скоро окрестят весь Китай, а чем мы хуже? Но этого нет. По-моему, это даже и в голову никому не приходит. То есть православие в нынешних условиях не только не способно понести знамя национальной идеологии (и слава Богу), но и с трудом защищает свою территорию от чужаков. Русские ислам, буддизм и протестантизм как раз принимают.
Что остаётся? А остаётся обсуждать вопросы половых отношений. Иных отличий с Западом у нас нет. Кстати, если завтра по какой-то неведомой причине в Европе вдруг начнут борьбу с гомосексуалистами, то уже послезавтра в России начнут проводить гей-парады и конференции в защиту свободы людей распоряжаться своими половыми органами. Не потому что кому-то действительно интересна эта свобода, а потому что каждая сила должна обладать своей идеологией.
Добавлю, что верно и обратное: Европе тоже важно чувствовать свою уникальность. Не обязательно только лишь перед Россией, но важно. И она так же всегда ищет и будет искать своё отличие от окружающих. И если завтра мы всей душой и всем телом полюбим гомосексуализм, обязательно найдётся ещё что-то, что выдаст в нас немытых варваров.
P.S. Обратите внимание на судьбу расизма на Западе и в России. Пока там существовала сегрегация, а представителей диких племён из Африки выставляли в зоопарках, СССР всей страной переживал за права несчастных негров. На Западе появился мультикультурализм с толерантностью, а у нас расизм стал чуть ли не признаком хорошего тона. Переживаний по поводу Европы, которую вот-вот заселят негры и арабы у нас не меньше, чем переживаний по поводу страданий колониальных народов в годы советской старины.