[Makskozak]

20 января

Часто мне теперь не спится по ночам. То же было и сегодня. Пошел пройтись по лесу. Как не похож наш угрюмый дремучий Волчий Дуб на лес, в котором Штраус нашел напевы своих сказок Венского леса.

У меня в лесу много знакомых среди деревьев и полян. Сейчас одному лишь мне тяжело идти. Кажется, каждый из них шепчет: «Я видел, я слышал, я пережил». Одна за другой встают в глазах картины кошмара, переплетаясь, как руки матерей и детей, как их предсмертные крики и слезы.

В группе разлад. Вот дерьмо собралось. Например, Заброскин – у него жена из-за спасения барахла погибла. Вырвавшиеся из будана ребята за два часа предупредили ее. Она сама не пошла, не пустила детей и работницу. Сам он сейчас нагрузился, как верблюд, и таскается, как верблюд, а между тем надо носить действительно нужные вещи. Только и знает, что все критикует, ничего не делая.

Несмотря на, казалось бы, безграничное горе, аппетит его стал еще несоразмернее, а жадность отвратительной. Второй кандидат на «выкидыш» – это Сеноженский. Это чисто вредный балласт, но, кажется, не трус. Поэтому еще посмотрю.

Партизан Дзякович продолжает вести свой дневник.

Читая эти строки, нужно понимать, что пишет их человек, переживший сильный стресс, о людях, переживших сильный стресс.

Партизан Заброскин, судя по тому, что имел работницу, был небедный человек. Возможно, это и погубило семью. Два дня назад он потерял жену, детей и дом. Что у него в голове - страшно представить. Сейчас мы бы не сказали ему дурного слова, даже если бы он закукарекал на улице.

Но Дзякович не психолог, а командир партизанского отряда. Как человек своего времени он ждет от Заброскина совсем другой реакции на горе, а как командир заботится о боеспособности группы. Времени и сил на реабилитацию Заброскина у него нет. При этом сам Дзякович по ночам разговаривает с деревьями, но то ночью, а днем нужно решать, кто остается в отряде, а кто в нем лишний. Суровые времена рождают сильных людей. (с)